- Ти фсьо принес-с?
Подозрительный и загадочный шипящий мужской голос в считанные мгновения смешался с общим шумом улиц, беспросветно исчезая в нем. Тысячи голосов, топот людских ног, звон металла и музыка побрякушек: рядом с главной площадью удобнейшим образом расположились различные товарные лавки, кишащие абсолютно всем. Здесь торгуют невероятными диковинками, там - несуразным, ненужным, но крайне привлекательным барахлом, чуть поодаль расположили свежие и не очень продукты, а вон в стороне пытаются продать живность. Жизнь кипела в этом месте на полную, волнуясь и бурля. Радость приобретений, разочарование от спущенных денег, гнев из-за некачественной продукции - весь спектр эмоций причудливым вихрем сливался в одно-единственное пестрое слово. Базар.
На одной из улиц близ основного центра расположились ряды, всецело отданные разнообразной одежде. Там, за прилавком, в небольшом углублении дома, стояли два мужчины: за огромными толпами народа их едва ли могли заметить, чего уж говорить о возможности обратить внимание. Один из них был, очевидно, торговцем: невысокий полный мужчина в пестрой одежде и с большим тюрбаном то и дело нервно оглядывался на свой товар, не забывая похлопывать себя по звенящим монетами кожаным мешкам на поясе. Второй, высокий, в свою очередь явно казался гостем столицы, так как он выглядел настоящим путником. Одежда его была довольно проста, но удобна для больших и далеких передвижений, она сильно отличалась от городской своим потертым, старым и несколько диким видом. Плотная черная кофта явно видала на своем веку всевозможные виды, а темно-коричневые теплые штаны, заправленные в мягкие полусапоги, местами были заплатаны. Их пересечение закрывала завязанная на поясе куртка, осторожно прикрывая собой различные мешочки, висящие на кожаных ремнях. Голову мужчины, как и шею с плечами, покрыла, скрывая за собой от лишних глаз, широкая полоса темной ткани с редким простым светлым узором, служившая своеобразным "шарфом-накидкой".
- Разумеется, - спокойно ответил путник, снимая с плеч соседствующий с дорожной сумкой платок. Тот был хитро завернут: очевидно, что внутри что-то находилось. Однако незнакомец не сразу отдал сверток торговцу, но громким шепотом обратился к нему прямо, странно вытянув вперед шею. - Но точно ли в силе уговор наш, Самир? Еще я не забыл поступок прошлый твой: не памятью, обидою во мне он отдается. Ты не последний и не первый, с кем обмен этот могу я совершить.
- Ва! - вскинул руки торгаш, изображая неподдельное удивление вкупе с возмущением. Он нервничал. - Абиш-шаешь, брат, абиш-шаешь! Да бутут прокляты дэти мои и дэти их дэтэй, если обманэт тебя Самир Арак Загрэ! Всо честна, всо как договаривалысь, зачем злишьса?
Мужчина протянул потирающему в нетерпении руки продавцу сверток, еще раз оглядевшись, не видел ли кто обмена. Но толпа двигалась, не замечая ничего даже перед собой. Самир осторожно раскрыл сверток, отвернувшись от улиц: внутри  лежало несколько различных пучков трав, корней и горсть неизвестных маленьких плодов. Это был довольно редкий для столицы товар: лекарственные и другие растения, растущие в самых диких и недоступных простому человеку местах. Ничего противозаконного. Всего лишь то, что сложно достать и легко перепродать в другие места за большие деньги.
- Та, всо здесь. Тэперь моя часть, - торговец закрыл сверток и, спрятав его за пазухой, скрылся в находящемся рядом помещении. Через пару минут он вернулся с небольшим тканевым мешком. - Всо здэсь. А кальцо, - Самир вытянул из одного кармана маленький бумажный сверток, - здэсь.
Уже через минуту в стороне от прилавка снова остались разве что лежащие на земле коробки.

Кестол нечасто бывал в Палагрире: лишь временами острая нужда заставляла его покинуть родные просторы и устремиться в столицу за самым необходимым. Услышал бы кто особо просвещенный, не понял бы ни разу. Зачем дракону вообще нужно хоть как-либо связывать себя с людьми? Сидел бы, как говорится, себе в пещерах или где, травил отдаленные деревни и ждал каких-нибудь смельчаков для боя. Но, увы, все это - глупое влияние не менее глупых сказок, а в последнее время даже ящер, если он не жуткий консерватор, вынужден быть поближе к людям. А как говорится, с волками жить - по-волчьи выть.
Лишь в этом случае способность принимать человеческий вид, несмотря на все жуткое неудобство (дракон так и не смог привыкнуть к нему), казалась не такой бесполезной.
Герой несильно выделялся среди разношерстной толпы, но при ближайшем контакте необычность молодого человека заявляла о себе сразу. Он двигался осторожно и быстро, но временами необычно резко дергался, будто опасаясь чего-то. Он знал правила поведения, но все равно не мог правильно подать руку или предложить что-то, создавая впечатление человека, совершенно незнакомого и чуждого этикету. Его речь, несмотря на грамотность, была странна остальным. Разве что именно поэтому Кестол старался как можно меньше появляться в особо людных местах: рожденный одним существом никогда не сможет стать другим. Стать частью чужого мира. Зверь останется зверем.
Но в этот раз дракону крупно не повезло: он не смог выйти из столицы. Как оказалось, в связи с каким-то происшествием выход был перекрыт, оставляя всех находящихся внутри запертыми до разрешения ситуации. Кестол был вынужден скрыться подальше от стражи: не хотелось привлекать лишнего внимания. Оставалось только не нервничать. И ждать.
Он шел по улицам без разбору, стараясь как-либо скоротать время. Наверняка поиском нарушителя уже занялась вся стража, что была в округе, почему бы не прогуляться? Делать нечего. Дракон прошел мимо какого-то прилавка с овощами и фруктами и невольно стал свидетелем мало привлекательной сцены: какая-то старуха выронила все купленные ею продукты, а затем закатила жуткий скандал с продавщицей. Женщины ругались ужасно, последняя даже после ухода покупательницы бранилась, на чем свет стоит. Под ногами толпы сминались пропавшие сливы и персики. Кестол приметил упавшие на мешки чуть примятые, но по-прежнему хорошие яблоки: может, подобрать? «Такой товар, вроде бы, никому не нужен. Их все равно потом положат под низ и вряд ли смогут продать».

- Не ругайся, добрая женщина! Возьми, не сердись, - примиряюще проговорил мужчина, подойдя ближе, и протянул продавщице некрупный, но симпатичный полудрагоценный камень, оставшийся в карманах еще с какого-то давнего похода. Денег у Кестола не водилось, да и, в общем, он ими вряд ли пользовался бы. Необходимое он чаще всего разменивал на что-либо, добытое самостоятельно. Вопреки сказаниям, драгоценности любого вида дракон не обоготворял и почти не считал чем-то ценным. За редким исключением, конечно же.
Подобрав с мешка пару яблок, одно из них молодой человек убрал в сумку, а другое оставил в ладони. За этим, попав обратно в толпу, он не заметил идущую прямо в его сторону фигуру. Кестол повернулся, чтобы пройти в нужном направлении, однако совершенно случайно, из-за резкого движения, сильно толкнул какую-то девушку в длинной бело-оранжевой накидке. Разве что среагировать на столкновение путник смог довольно быстро: чтобы незнакомка не упала, он рукой крепко подхватил ее за талию и притянул к себе. Во второй ладони находилось яблоко. Удивленно глянув на девушку, ящер виновато улыбнулся. Шарф из-за движений сполз с его головы, открыв лицо. Юноша протянул незнакомке яблоко.
- Простите меня, прекрасная госпожа, я Вас не заметил, - вежливо проговорил Кестол, не сводя глаз с лица стоящей особы. Те черты лица, которые он видел из-под ее капюшона, очевидно были очень красивы. Чтобы сгладить неудобную ситуацию, дракон все же убрал руку, но не отстранился: о понятии "личного пространства" он, очевидно, знал не очень хорошо. Пользуясь случаем, он поторопился спросить:
- Не знаете ли Вы, госпожа, поймали ли переполох в городе устроившего? Открыт ли выход?