-акция
«И вселенная вновь встретит их новый восход» [драконы] 
-имя персонажа
Кестол
-связь
Как и с Кумихо: скайп, контакт, email. 
-требование
«Самое запоминающееся воспоминание просишь меня ты? Да, пожалуй, есть такое, путник... Нехорошее воспоминание, но в чем-то... Поучительное. Подкинь-ка палок пару в огонь, холодает нынче рано и сильно... Да слушай. Это было больше четырехсот с лишним лет назад, когда мир еще не был таким, каким видишь его ты в данный момент... Помню как сейчас, в Энсиниуме было аномально жаркое лето...»
***
Палило дикое, нещадное солнце, буквально уничтожающее под собой все. Температура держалась необычайно высокой и никак не хотела опускаться, из-за чего каждое живое существо страдало. Вода испарялась: высыхали пресные водоемы, становясь похожими на лужи, тут же полностью занимаемые наиболее сильными особями, неминуемо гибли растения, создавая еще больше проблем. Даже вечно холодные области Энсиниума постепенно не выдерживали, угрожая растаять. Стоило ли говорить о людях? Им в их городах да поселениях было не лучше: возросла смертность от погоды, от голода: почти все урожаи были неминуемо уничтожены погодой. Оставшаяся же часть если и продавалась, то втридорога. Жители, владеющие магией, боролись за собственную жизнь, как могли, используя все силы, верующие же молились с особым отчаянием и рвением, временами доходя до крайностей, но этого было не достаточно. Если и был в мире тот самый Создатель, то он за что-то серьезно гневался. 
Тяжелее всего пришлось южным землям. Многие живые организмы, населявшие их, погибли, остальные либо мигрировали, либо прятались так далеко, что найти их было почти невозможно. Тень практически не спасала. Леса, даже самые густые и древние, сохли и погибали: исчезало все ценное, богатое наследие ушедших лет. Очень часто возникали пожары. От гибнущих животных, разлагающихся на месте, начинали зарождаться инфекции... Природа страдала, готовясь к самому худшему. 
Немного легче было той живности, что вовремя успела спрятаться в относительно безопасных местах - горах или крайнем севере. Туда меньше или совсем не проникали "смертельные" солнечные лучи. Постоянно живущие там существа наслаждались, переселившиеся - мирились с условиями. Герой, о котором и пойдет речь, также был вынужден скрываться среди камней, забираясь как можно дальше. Снова и снова уходя вглубь таинственных пещер, дальше от белого света во тьму... Он был особенным: тело существа еще оставалось относительно небольшим, примерно полтора метра в холке, да к тому же поджарым, ловким и изворотливым, что помогало ему забираться практически куда угодно. Он был довольно силен и вынослив, умея обходиться даже без воды и еды определенное время. Однако самое главное, герой отличался умом и сознательностью; сообразительность и хитрость часто помогали ему даже в самых сложных ситуациях. Там, где остальные полагались только на инстинкты и чувства, он использовал свой разум. Кестол, так звали это существо, был исключительным: молодым, истинным драконом.
Он плохо помнил мать, не знал, были у него братья, сестры, да еще какая родня. Большая часть прожитого драконом времени была связана лишь с одиночеством и редкими, непрочными связями. Кестол был одинок всегда, везде, во всем. Его верным спутником оставалось лишь это щемящее душу чувство, которое не покидало его никогда. Собственная уникальность никогда не воодушевляла ящера, потому что таким он был один. Сколько бы ни искал дракон сородичей, он не мог встретить ни одного. Разве что ящерок поменьше, чем-то очень похожих на него внешне. «Но они не такие, как я. Они не умеют мыслить».
И лишь в этих пещерах, среди холодных и бесчувственных камней у него в душе начала теплиться надежда. Надежда найти подобных себе. 
Это произошло через несколько недель после перемещения Кестола вглубь гор. Он, вместе с тройкой дракончиков поменьше (лишенных матери и взятых под опеку ящером), как обычно исследовали подземные туннели в поисках пригодного для проживания места. И вот им встретилось такое: небольшая, но глубокая пещера с хитро спрятанным входом, в ответвлении которой проходил небольшой подземный пресный ручеек. Там вполне можно было устроить небольшое, но крайне уютное местечко, пережидая все ужасные события, происходящие вне. Обустройством жилища они и занялись. Исследуя местность в поисках нужных материалов, Кестол как-то забрел чуть дальше и наткнулся на странный, заваленный камнями проем. Камни были небольшие, но их было много. Распираемый любопытством, дракон тут же принялся разгребать вход. И ему это действительно удалось. 
Внутри оказалась просторная пещера, заваленная во многих местах, в углу которой было подобие гнезда. Старого, иссохшего, покинутого и забытого всеми давно-давно. И все же больше всего поразило Кестола то, что находилось внутри. Это были яйца. Большие, покрытые слоем пыли и грязи. Необычной формы. Дракон был вынужден сразу позвать своих друзей. 
"Похожи на наши, наши, наши", - давали знать ящерки, тщательно исследуя находку. Окраска толстой скорлупы оказалась на удивление красивой: переливающейся, местами пятнистой. Их, должно быть, когда-то оставили здесь удивительные существа. "Точно драконьи, драконьи. Но не такие".
Наверное, именно тогда Кестол и понял: их оставили они. Его давние, далекие, великие предки, почему-то исчезнувшие сотни лет назад с лица Энсиниума, оставшиеся только в глубине его долгой истории... Тогда он решил, что жизнь внутри яиц могла сохраниться при таких условиях. А вдруг можно было оживить то, что находилось внутри? Лишь вернув прежнее состояние, лишь постаравшись хорошенько... Думал ли он о негативной стороне, реальности? Вряд ли. Восхищение и надежды совсем юного ящера поглотили его с головой, воодушевление его не ведало границ. Он почти жил мечтами о том, что благодаря ему на свет могли появиться такие же особенные существа. 
Две находки были сразу же окружены заботой. Как раз рядом обосновалась вся компания, каждый день, стараясь вернуть к жизни то, что давно было оставлено и забыто. Кестол, благодаря собственному огню, особо внимательно поддерживал необходимую температуру, запомненную им самим, временами сам подолгу сидел рядом с яйцами, искренне веря в грядущий успех. Иногда ему даже казалось, что внутри находок что-то шевелилось... Время шло, но ничего не происходило и ничего не менялось. Все дополнительные усилия практически пропали даром, так как не помогали. Кестол практически отчаивался, но до последнего по-прежнему верил в лучшее. Ведь какие перспективы тогда открывались!
Лишь однажды все изменилось. Круто и бесповоротно. Слишком резко, слишком неожиданно...
Кестол как обычно отправился на поиски еды: охотиться у него получалось лучше остальных, тем более он уже знал, где можно было раздобыть пищу: гнездо грызунов уже было найдено им несколько дней назад. Все и получилось, как задумывалось, однако вернуться с добычей ящер смог лишь очень поздно, практически через сутки. Причиной тому послужил серьезный поиск предполагаемой добычи, все же сменившей место обитания, а также желание дракона принести что-нибудь новое и необычное младшим, в благодарность за помощь и поддержку. Ящер почувствовал неладное лишь тогда, когда почувствовал незнакомый запах в направлении дома и странные следы. Он поздно понял, что пещеру, где жили драконы, нашли чужаки. Вход к гнезду был проломан. 
Что увидело это несчастное существо там, где он хотел начать новую жизнь? Крайне сложно передать и невыносимо описать простыми, понятными каждому словами. Место их обитания было перевернуто вверх дном и практически уничтожено. Ручей оказался загажен. В пещерах был странный, вызывающий отвращение резкий запах... Кестол с трудом добрался до гнезда, отчасти из-за того, что обитель была разгромлена, отчасти из-за того, что он не решался идти дальше. В итоге, боялся не зря. 
В небольшой пещерке, где еще тлели угольки, поддерживая теплоту, было влажно и пахло тухлецой. Освещаемые тусклым синим огоньком, в центре, среди разброшенной сухой травы и веток, составлявших гнездо, лежали раскинутые окровавленные ошметки. Не осталось ничего другого, трупы животных, находившихся в пещере, были истерзаны невероятно. По-видимому, с них срывали шкуры, им отрывали конечности. Среди мяса и костей не находилось ни одного черепа. Нападавшие оторвали головки несчастным дракончикам, забрали и некоторые органы... Яйца оказались разбиты, скорлупа исчезла. Только в траве, промокшей от странной зловонной жидкости, лежали странные мясистые сгустки...
Кестол не помнил, как выбрался из всех пещер наружу так быстро. Кажется, он нашел странные новые туннели, не виданные им ранее... Но дракон знал, что кто был здесь в те ужасные часы. Люди. Их запах проник во все дыры и трещины, он покрыл все, из-за него стало невозможно дышать... Но в голове ящера навсегда остался только тот момент, как он, выбравшись под лучи ослепительного солнца, издал дикий, страшный, громкий рев, эхом прокатившийся с гор. Этот рев простерся далеко-далеко, покрывая под собой все. Это был вопль отчаяния, боли и страха, идущий из самого нутра. Крик гнева. Глас, взывающий к самой смерти. 
И смерть пришла, переступив через трупы группы бродяг, контрабандистов, решивших заработать на находке необычного. Инфекция, подхваченная с земли, с трупов всех погибших животных, так причудливо слилась и распространилась с дикой, бешеной скоростью, подкашивая и уничтожая все на своем пути. Болезнь закралась в населенные пункты, переходя от человека к человеку. Началась эпидемия. Мир почти стал гибнуть...
Гибнул и Кестол, породивший это. Кожа и плоть слезали с его костей, оголяя душу. Как он корил себя за все, что сделал!.. Только чувство вины смогло омыть его разум и сохранить в целости. 
Но жизнь... Особенна. Она изумительна. Прекрасна. Она всегда сможет расставить все так, как выгодно только ей. С течением времени исчезла в воспоминаниях людей та не единственная эпидемия, перекрыли ее собой и другие, не менее серьезные события, оставив глубоко-глубоко в памяти истории. Родились новые дети, выросли новые леса, появились другие звери, по ряду черт даже лучше погибших когда-то. Только одно осталось неизменным за прошедшие года... По-прежнему одинокая душа еще живет в этом мире, искренне веря, что когда-нибудь все изменится к лучшему. 
***
«Разве ты еще не понял, странник? О, не делай такой удивленный вид, право... Все верно. Драконом, которому посвящен этот рассказ, был я...»